В начале апреля 2002 года в Москве состоялись торжественные мероприятия, посвящённые десятилетию одной из самых интересных андеграундных групп 90-х годов прошлого века — «Соломенные еноты». Несмотря на то, что музыканты однозначно именуют себя панками и своими идейными вдохновителями считают такие группы, как “Sonic youth”, тексты у них на удивление добрые и светлые. В песнях и в прозаических опытах «Енотов» разговаривают морские змеи, мамонтёнок ищет маму, созваниваются друг с другом коты, а люди выглядят гротесково и жутковато («Хмурая девочка входит в класс, сжимая приклад букваря. Она уже знает две буквы: ”Я” и ещё раз “Я”»). «Арт-город» решил присоединиться к поздравлениям и опубликовать внеплановый материал — интервью с лидером группы Борисом Усовым, взятое в декабре 1997 года у него на квартире во время записи очередного альбома «Енотов». Наш мозг был слегка затуманен на редкость вкусным портвейном, время в квартире остановилось... В очередной раз приходится сожалеть о том, что в журнал не поместился весь наш разговор. Очень хочется снова к нему вернуться. Пусть даже это случится на двадцатилетие «Соломенных енотов»...

Е.В.: - Если я не ошибаюсь, до появления группы «Соломенные еноты» существовал журнал «ШумелаЪ мышь». Расскажи, пожалуйста, об этой своей ипостаси — рок-журналиста...

Б.У.: - Журнал «ШумелаЪ мышь» выпускали два очень молодых и наивных человека — мы с Борей Рудкиным. Всё делали честно: слушали записи, ходили на концерты... Концерты были клёвые: «Тёплая трасса», «Комитет охраны тепла», Янка. Понятное дело, что круто... А мы старались по мере возможностей всё это описывать. При этом мы абсолютно не знали технологии написания репортажей — как это делается... На чём мы впоследствии обломались очень сильно. Когда мы стали общаться с музыкантами непосредственно, то поняли, что там восприятие происходящего совершенно другое. Например, Рудкин пишет честную статью о Янке. В немножко наивных формулировках, но честно — как он сам её воспринимает. А Янка потом читает этот наш журнал и говорит: «Что за му...ки пишут?!» Вот отношение к журналистам со стороны рок-музыкантов!..

Потом журнал прекратился. Главной причиной этого было непонимание музыкантов, второй — внутренние разногласия. Однако, тогда для нас выпуск журнала был формой рока. Так мы к нему и относились, полностью выкладывались. Но выяснилось, что не всё так просто...

Е.В.: - Вы тогда хуже разбирались в музыке или в процессе издания журнала?

Б.У.: - В музыке — в предмете описания. Люди лабают, а вот что они при этом чувствуют, чем живут — это оставалось за кадром.

Нас пригласили на легендарный фестиваль «Белая поляна» в Тюмень. Это начало 1991 года... Там были заявлены Янка и Ник [Рок-н-ролл]. В результате никто из них не выступил, зато было очень много молодых интересных групп. Тех, кого сейчас называют «Вторая волна сибирского панка» — «Чернозём», например... Тогда мы раздали музыкантам наш журнал, немножко пообщались лично...

Е.В.: - Какой это был номер?

Б.У.: - Это был первый номер. Мы отксерили его за день до поездки. Там был страшный гон, мы не спали две ночи. Сделали номер и тут же поехали на фестиваль. Московские журналисты... Это было очень смешно, потому что люди привыкли к тому, что ездят столичные журналисты такого уровня как Старцев, Гурьев¹... Когда в Тюмени прошёл слух, что приехали московские журналисты, все сбежались на квартиру, где мы сидим — а там просто пацаны...

Однако, поездка в Тюмень нас не остановила, и мы сделали совершенно огромный второй номер. Отксерили его в минимальном количестве, раздали друзьям — на этом всё дело и закончилось.

В конце концов, форма рок-журнала себя изжила. Потом появился журнал «Связь времён», но у него была уже другая концепция.

У нас остался экземпляр второго номера «ШумелаЪ мышь», а первого номера уже нет. Хотя я примерно представляю, где его можно достать...

Е.В.: - Ты сейчас не жалеешь о той своей деятельности?

Б.У.: - Зачем же жалеть?! Это был нормальный возрастной этап становления. Обидно, правда, что он произошёл довольно-таки поздно. Всё это можно было сделать чуть раньше и поймать вживую моё любимое время — конец 80-х годов. Время, когда можно было всё, а ситуация могла мгновенно измениться. Сейчас это абсолютно невозможно, что бы ты ни делал...

Е.В.: - В «Золотом подполье»² все журналы поделены на две группы: СМИ как таковые, предназначенные прежде всего для информирования, и самодостаточные произведения искусства, не привязанные ко времени, замороченные, например, на уникальном дизайне...

Б.У.: - Конечно, у нас нетленка. Произведение искусства... А какая оперативная информация? Мы бы даже если и хотели, то не смогли бы просто никакую оперативную информацию дать. На самом деле, что касается «Золотого подполья»... Там очень достойные журналы перечислены, но есть и такие журналы, которые люди делали из непонятных соображений. Короче, как на работу ходят... «Надо сделать рок-журнал!» При этом вовсе не обязательно, что у них есть что-то за душой, есть что донести. А у нас было кое-что за душой... Мы просто никак не могли найти приемлемую форму выражения.

Одно время я ненавидел журнал «ШумелаЪ мышь», сейчас уже нормально отношусь. Был — и был... Плохо, что он произвёл такой нездоровый ажиотаж и заинтересовал собой таких людей, которых не стоило бы заинтересовывать. Они же все — так называемая «жидо-масонская фракция» (Гурьев, Кушнир и пр.) — накинулись на наш журнал! Решили, что мы их люди, только пока молодые и зелёные, поэтому нас нужно продюсировать. Они стали таскать нас на заседания редколлегии «КонтрКультУР’ы», предложили войти в состав редакции, но это нам не покатило.

Это немного напоминало партийное собрание. Как сейчас помню: сидят взрослые люди и занимаются кликушеством. Могли же нормально всё организовать, но — нет! Сидят, обсуждают: вот материал. «Переведена зарубежная статья о такой-то группе. Стоит её давать в печать или не стоит?» Вплоть до голосования...

Рудкин встал и сказал, что мы будем делать что-нибудь своё. Они дико обломались, в течение полугода с нами носились как с самостоятельным журналом. Потом мы сделали группу, и стало понятно, что носиться с нами уже нет смысла.

Е.В.: - Почему вместо выпуска журнала вы в итоге создали группу?

Б.У.: - Надо же было что-то делать! Журнал не воспринимается, не катит. Мы не могли уже выпускать журнал! Невозможно! Страшные взаимоотношения начались... Вообще, взаимоотношения в этих кругах всегда своеобразные... Хотя в кругах обывательских ещё хуже. Здесь тоже — стакан водки в глаз... Нормально!

Е.В.: - Или кастрюля с макаронами³...

Б.У.: - По поводу кастрюли с макаронами: я жалею, что не сделал этого раньше. Всё нормально, это была никакая не пьяная выходка. А чего требовать от людей с совершенно разными взглядами?! Просто постоянно приходится переходить границу: от высот человеческих отношений, от трогательности к такому вот «прямому действию». Идёт «зашкал» и в ту, и в другую сторону. Это нормально.

Итак, мы решили делать группу. Рудкин был более продвинут в этом плане, он учился в институте. Ему пришла первому идея создать группу...

Е.В.: - Как я понимаю, он по жизни получился кем-то вроде технического директора?

Б.У.: - Нет, скорее идеологический. Как раз наоборот, техническую сторону выпуска журнала — макет, печать текстов — я делал. А потом Рудкин создал группу «Брешь безопасности». Он нашёл пацана по имени Виктор, который знал три аккорда и слушал «Гражданскую оборону». Рудкин решил, что этого достаточно для того, чтобы добиться успеха, и стал руководителем группы. Он играл на шумовой гитаре, а Виктор писал песни и исполнял их. Причём, песни были искренние...

У меня в жизни наступил момент, когда я стал писать стихи. Никогда до этого стихов не писал — писал прозу, повести. А тут вдруг стихи... Естественно, их нужно было кому-то показывать. Стал их отдавать в «Брешь безопасности». Решили сделать несколько песен на эти тексты — разумеется, на трёх аккордах. Рудкин принёс гитару «Урал». Залабали. Я там что-то проорал. Понравилось!

Так и репетировали. С моей точки зрения, тогда это был детский лепет, хотя и оригинальный. Стали мы играть — «Брешь безопасности», «Соломенные еноты». Репетиции совместные проводили на квартире у Рудкина. В этот момент у организаторов фестиваля «Индюки» случился облом: они не нашли денег. В итоге им пришлось делать фестиваль исключительно из числа московских групп, поэтому он и назывался «Индюки златоглавые». У них просто не было другого выхода, зал уже был арендован, поэтому они просто пригласили все московские группы, которые знали. Так выступила «Брешь безопасности». Выступили конкретно.

К этому времени в рок-тусовке по многим уже заявленным причинам (из-за журнала, из-за того, что где-то что-то не то написали или сказали) у нас накопилось огромное количество недоброжелателей. Когда эти люди видели на сцене меня или Рудкина, они начинали заниматься тем, что, например, вышибали микрофонные стойки. Естественно, просто так это нельзя было оставить. Например, «розочки» из бутылок сделать... Всё это обычно происходило прямо во время концерта.

«Брешь безопасности» — это своеобразный звуковой хаос. А «Еноты» — это уже было конкретное шоу, где гнутся микрофонные стойки, бьются бутылки об голову...

У Рудкина не было примочки на гитаре, и он очень волновался, что гитара зазвучит не так, как надо. Он купил себе три «примочки»: водка, перцовка и «Зверобой». Расставил их перед собой на сцене и периодически к ним прикладывался. Так что, были у него примочки...

Все рок-журналисты были в ужасе. Они решили, что на сцену вышли какие-то подонки, которые испортили им праздник. Есть такой Юрий Романов из белорусского журнала «Окорок». Сначала он подошёл и сказал: «Вы подлецы, что вы сделали?!» Через полгода он врубился, что это было за выступление. Катрин Борисова до сих пор, по-моему, нас ненавидит лютой ненавистью. Она тоже писала в том ключе, что мы негодяи.

Первый альбом группы вышел летом 1992 года, в абсолютно вакуумное время, после «Индюков». Все разъехались: Рудкин уехал в Дагестан, Виктор уехал в лес. В итоге первый альбом мы делали вдвоём с Мишиным⁴.

А первым удачным альбомом считается «Итог революции». Перед его записью появилась Аня Англина. Тогда она только что закончила 10 класс, ей было 16 лет. У нас тогда не было гитариста, потому что Мишина мы выгнали за импровизации. Месяц она поиграла в группе, потом был перерыв на год. Она уезжала в Америку.

Уехала Англина, начался период разброда и шатания. Мы взяли на некоторое время гитариста из группы «Мёртвый ты». Стали играть, записали альбом «Горбунок». Отыграли концерт в «Секстоне». Потом Рудкин стал откалываться.

Е.В.: - Вернёмся к «Золотому подполью». Меня заинтересовал там такой момент. В подборке статей про журналы «ШумелаЪ мышь», «Подробности взрыва», «Связь времён» есть совершенно потрясающая концовка, суть которой сводится к следующему: «Есть такие ребята, которые делают такие журналы, которые то ли реабилитируют советский образ жизни, то ли занимаются поддержанием традиции»...

Б.У.: - Это больше про «Лисичкин хлеб» написано, чем про «Соломенных енотов». Хотя у нас был период увлечения... И в альбоме «Итог революции» он выражен. В те годы как раз было наступление капитализма, и надо было его встретить. Тогда это ещё не стало общим местом.

Е.В.: - О чём поют «Соломенные еноты»? Каковы основные темы песен?

Б.У.: - Отчаяние, отчуждение... Любовь. Внутренний мир, который проецируется на окружающих.

Е.В.: - Тебе недавно довелось побывать в Питере. Какие впечатления?

Б.У.: - Понравились книжные магазины. А сам город страшный. Я не понимаю, как там могут жить люди. Давным-давно, с самого основания группы витала идея о том, что надо ехать в Ленинград и играть там панк. Люди там есть, но их мало, и такое впечатление, что всё загнано в очень глубокое подполье...