Текст этой короткой беседы, записанной в далёком 1997 году, очень дорог для меня — как из-за личности глубоко уважаемого собеседника, так и благодаря сделанным им прогнозам, которые к настоящему времени сбылись с потрясающей точностью...

Игорь Л. Демин — философ-востоковед, политолог, книгоиздатель, публицист патриотической ориентации. Коренной ленинградец, окончил Восточный факультет ЛГУ. В 1980-х годах — художник-авангардист. В 1990-е годы прошлого века жил и работал в Москве.

Беседа начинается с обсуждения книги Игоря Львовича «Художественная жизнь России 1970-80-х годов».

Е.В.: — Я прочитал работу уже давно. Вещь замечательная, только мне показалось, что она немного пострадала от очень большого количества очень сложных терминов.

И.Д.: — Эта книга является моим концептуальным трудом, придумывалась десять лет, разошлась двумя тиражами. Книга, по крайней мере, правдива и говорит не только о сегодняшнем дне, но и дает прогноз на несколько десятилетий вперед.

Что касается сложности, я полагаю, что сейчас закончился очень большой цикл русской истории. Наверное, закончился цикл не только большевистской истории, но и более значительный цикл. Смысл этого этапа состоит в том, что комнатный человек, который мыслил простыми категориями, пережеванными из немецкой философии не только Маркса, но и Гегеля, отходит. Произошел кризис рационализма. Без нового понятийного аппарата, без новой сетки понятий сейчас мы будем пережевывать старые понятия и опять придем к понятию «А есть А». Мне очень любопытны арабские газеты, они находятся примерно на том же интеллектуальном уровне, что и наше общество. Они говорят: «Чтобы поднять сельское хозяйство, нужно поднять его». Для того, чтобы выйти за эти пределы, нужно ввести сюда другие, новые понятия, новые только для России, но широко известные в западной социологии и культурологии.

Главное, что нужно отметить: 70-80-е годы отнюдь не были застоем для России, разве что в политических терминах. Да и то, наша система, при всей ее видимой политической ублюдочности, контролировала пол-мира, всю Африку держала за глотку, всю Латинскую Америку. Как раз в это время начался процесс углубления, создания четырехмерного человека, который сам для себя строит свою вселенную. Все комнатные посиделки, которые десятилетиями шли среди нашей интеллигенции (обсуждали, кто прав, кто виноват, слушали музыку, писали картины), подготовили громадный интеллектуальный взрыв. Сейчас интеллектуальный подъем вовсе не характеризуется тем, что какие-то художники пишут какие-то картины. Многие вещи ушли в подсознание человека и стали очевидными, писать о них просто бессмысленно.

Е.В.: — Что сейчас в культурном плане наиболее интересно, что нового, что заслуживает внимания?

И.Д.: — С моей точки зрения, сейчас идет этап реализации. Это не означает, что в наше время нет умных мыслителей, писателей, художников. Это просто означает, что общество сейчас переваривает информацию, созданную в 80-е годы, доводит ее до абсурда, до каких-то вторичных, третичных поделок и только когда весь этот пласт окажется переваренным, тогда будет создано что-то новое, интересное и динамичное.

Само понятие культуры в Америке и в России очень разнится. В Америке это некий вполне приемлемый для большинства населения стереотип, который позволяет ему двигаться с наименьшим сопротивлением, затратой сил и с наибольшей эффективностью. В России культура — это, пожалуй, нечто неведомое, неизвестное. Мы как бы находимся в противофазе, и русская цивилизация всегда старается обращаться либо к прошлому, либо к будущему. Настоящее для русской цивилизации, как правило, малоинтересно и представляется каким-то недоразумением. Здесь влияет наш восточный генотип, примерно такая же ситуация наблюдается в китайской, индийской, может быть даже магометанской цивилизации. Общество ориентируется на стойкие известные стереотипы и все новые явления не выводят его из равновесия. Статика, архаичные структуры сознания доминируют, поэтому модернизация этого общества через культуру, через слова очень затруднена, если вообще возможна.

Сейчас Россия находится в ступоре по той причине, что ей пытаются навязать программу, которая ей совершенно чужда. Основной смысл состоит в том, что понятие одного человека, которое является доминирующим во всей западной цивилизации, (в Америке в большей степени, в Западной Европе — в меньшей, это проходит через культуру) в России вообще не существует. Понятие «я» начало появляться в России последние 20-30 лет. До сих пор у нас основными понятиями являются понятия «мы», «коллектив», «цивилизация» и т.д. Это реальность, я думаю, что умный человек не будет пробивать эту стену головой, он просто примет, как данность.

Е.В.: — Власть не станет более культурной, наоборот ожидается усиление тоталитарных тенденций?

И.Д.: — Я думаю, да. Во многом это зависит не от субъективной воли властей предержащих, а от объективного плана. Те реформы, которые начал Горбачев, зашли в полный тупик, дальше их продолжать невозможно, поскольку это чревато взрывом изнутри. Единственный вариант, который остается у Власти, кроме какого-то космического чуда — инопланетян или тарелок — свернуть все эти реформы и вернуться к «нормальной» социальной жизни, которая наблюдалась в 70-80-е годы. Это определенная модель управления, достаточно неплохо себя показавшая в России, по крайней мере, она не разрушает социальную ткань общества. Культура в понимании плюралистическом, т.е. сориентированная на индивидуальные ценности, в таком обществе не нужна. В связи с новыми западными реалиями ее в какой-то степени будут терпеть, но чтобы ей оказывалась какая-то поддержка — маловероятно.

Е.В.: — Если уйдут какие-то глубокие индивидуальные проработки, что тогда останется? Ширпотреб?

И.Д.: — В плане культуры, идеологии наблюдаются явления, которые можно сопоставить с 1929 годом. Культура, которая не кормит себя, не имеет устойчивых традиций автономного существования, неизбежно станет государственной марионеткой, превратится в очередь к кормушке, как это у нас было в 80-е годы. Уже сейчас мы видим достаточно быстрое огрубление политических форм. Сейчас большинство политических партий, представленных в Думе, разогнали свои аналитические центры, выгнали очень толковых умных людей. Все это объясняется просто: политическая жизнь стала гораздо более примитивной, глупой, люди высокой квалификации для таких игр не нужны. Я думаю, что в ближайшие годы мы будем видеть примитивную, однобокую, государственно управляемую систему масс-культуры, которая затормозит наше развитие на долгие десятилетия.

Е.В.: — Отмена НЭПа? Так что, действительно получается, что нечего ловить?

И.Д.: — Да. Это патовая ситуация. Лично я не вижу тех положительных тенденций, которые в нашем обществе могли бы быть. Это подтверждает тезис о том, что для нормального функционирования нам приходится 80% энергии тратить на выживание и только 20% — на какое-то новое творчество.

Талантливый человек, у которого есть голова и какие-то навыки, мало что может для себя приобрести, заработать. Его задача найти что-то необычное, новое для себя, развить, а потом уже думать о том, как вписаться в этот истеблишмент. Истеблишмент — это движение против часовой стрелки, которое умертвляет человека, не дает ему быть самим собой, это тиражирование известных, старых и часто глупых стереотипов. Умный человек должен не отрицать эту машину, а, войдя в нее, сохранить себя и навязать ей свои правила.

Е.В.: — Это, наверное, самое сложное — остаться самим собой...

И.Д.: — Есть такое оккультное правило: настоящий оператор должен работать только в одной ситуации, когда Бог «за», ты «за» и дьявол «за». Смысл этой формулы состоит в том, что сама Система мертва. Это механизм, который можно использовать во зло и во благо, для хорошего и для плохого, для интересного и для глупого. Сильный человек должен быть не рабом этого механизма, то есть использовать готовые стереотипы, правила игры, а должен, входя в этот поток, играть по своим правилам для своих конкретных целей. Афористично я бы так сказал: «Когда гроссмейстер садится играть с тобой в шахматы, у него можно выиграть, но для этого с ним нужно играть еще и в шашки, и в поддавки».

Самое интересное, чем сейчас может заняться человек и в политике, и в культуре, это обесценивание пустого, ненужного стереотипа. Еще 10-20 лет назад основной принцип идеологии, культуры и политики состоял в открытой прямой борьбе: «мы» и «они», «хорошо» — «плохо», «черное» — «белое» и так далее. Сейчас совершенно другое время, и самый интересный механизм сейчас это обесценивание чужой игры.

Е.В.: — Умышленная десакрализация?

И.Д.: — Да. Когда они приглашают тебя к белому танцу, а ты им предлагаешь нечто диаметрально противоположное или говоришь, что в эти игры ты не играешь.