- Посмотри, какой красивый дом! - восторженно сказала она и чуть приподнялась над сиденьем мчащегося автобуса, чтобы проводить этот дом взглядом. - Как замечательно, что его наконец покрасили! А то стоял такой мрачный, обветшавший...

- Ещё бы не было замечательно! - отозвался я с показной невозмутимостью. - Если бы его пару месяцев назад не купила строительная фирма и не подготовила к продаже за... тысяч так пятьсот «зелёных», стоял бы до сих пор убогим!

- Да нет, я не об этом! Ты успел заметить, как он теперь сверкает на солнце? И как его новый цвет гармонирует с остальным кварталом?

- Цвет? Насколько я помню, человеческий глаз способен различить всего несколько миллионов оттенков. А вот собаки, например, видят мир чёрно-белым...

- Эх ты! - с шутливым укором протянула она. - Не умеешь ты проникать в суть вещей!

Это я-то не умею?!

Человек понимающий и человек чувствующий. Геометрически безупречный угловатый зáмок рассудка и безбрежный океан тонких, едва уловимых ощущений, порывов, импульсов. Температура отношений между ними может колебаться от минус до плюс бесконечности. Разница заключается в том, что в каждом случае окажется сильнее: стремление обрести гармонию, обрести умение слышать и понимать друг друга или испепеляющая всё на своём пути война, огромная алчная амбиция и обманчивая «самость».

Она поверила в мои способности после того, как однажды я поймал её телефонным звонком. В тот вечер она ходила на грандиозный рок-фестиваль и домой вернуться должна была очень поздно. Концертная программа закончилась только в одиннадцать вечера, затем зрителей долго не выпускали из зала, ещё были проблемы с транспортом — в итоге она появилась, когда её мама начала не на шутку беспокоиться. Вошла в квартиру, сняла пальто, привычным жестом растёрла щёки — и наконец-то очнулась от наваждения фестиваля, услышав требовательный звонок.

- Здравствуй, - с явным удивлением и смущением произнесла она в трубку. - Я только что вошла... Ты как будто знал когда звонить...

Совершенно верно! Я действительно знал и считал сначала минуты, потом секунды.

- Три, два, раз! - закончил я громким шёпотом, снял трубку своего любимого телефонного комбайна и набрал её номер.

- Как ты это сделал? - за лёгким полушутливым любопытством явно сквозил неподдельный интерес профессионала.

- Я считал... - брякнул я первое, что пришло в голову. Кстати говоря, правду.

- Значит, всё-таки логикой? - в её голосе наступила осень.

Конечно, иногда мы становились не партнёрами, а конкурентами, но предостеречь друг друга от явных ошибок старались всегда, как бы ни менялась погода в наших отношениях.

- Не спеши... - мягко возразил я. - При чём тут логика? Я же не следил за тобой...

- Не говори ерунду! - дал знать о себе её львиный характер. Окажись я не на другом конце города, а где-нибудь рядом, не миновать было бы удара царственной лапы!

Впрочем, она безупречно владела собой и как только поняла, что первая сказала глупость, тут же поспешила смягчиться.

- Ну а как же ты узнал? - спросила она прямо-таки с ангельской кротостью.

- Узнал? Почему именно «узнал»? Просто я тоже кое-что умею! - не отказал я себе в удовольствии похвастаться.

Бессвязное бормотание, которое я услышал в ответ, должно было скрыть от посторонних ушей сеанс напряжённой мыслительной работы.

Я поверил в её способности, когда она несколько раз подряд безошибочно рассказала мне о моём состоянии. Верил всё сильнее всякий раз, как только она «угадывала» момент, когда я собирался заговорить с ней.

- Ты что-то хочешь сказать? - плавно разворачивалась она ко мне, и оставалось только беспомощно клацать челюстями, которые от неожиданности смыкались раньше, чем успели раскрыться.

А ещё она мастерски читает мысли. Но на фоне общего роскошного впечатления это всегда казалось сущими пустяками. И чего уж говорить о таких совершенно недостойных упоминания мелочах, как лечение накладыванием рук, запуск неработающего компьютера или называние звонящего нам человека ещё до срабатывания определителя!

Наш автобус ещё долго вёз нас к цели путешествия, однако, заметив на себе недоумённые взгляды других пассажиров, мы замолчали и лишь изредка поглядывали друг на друга с озорными улыбками.

Мы часто забавляемся подобным образом. Иногда охотно работаем на публику, и тогда наши друзья втайне начинают беспокоиться о том, не перерастёт ли наша болтовня в большую и мрачную ссору.

Но ничего страшного не случится.

Хотя бы потому, что я не знаю вокруг себя ни одного человека, который смог бы лучше неё распланировать рабочий день или составить оптимальную смету для наших проектов.

Потому что она не знает никого, кто смог бы лучше меня успокоить человека, избавить от переживаний. Даже не подбором уместных в такой момент слов или интонаций, а одним взглядом, присутствием.

А ещё потому, что мы крепко любим друг друга.