Коллективное интервью с участниками группы «Башня Rowan» было записано в конце 2001 года и опубликовано в №№ 16 и 17 журнала «Арт-город».

Идя в гости к Тикки Шельен и другим участникам группы «Башня Rowan», я не стремился делать жёстко регламентированное интервью, в котором был бы оговоренный круг вопросов, а всё общение состояло бы в сухой передаче информации. Мы просто включили диктофон и стали разговаривать — неспешно, раскованно, не забывая подшучивать друг над другом.

В общей беседе принимали участие: Евгений Веснин (ЕВ), Andry (А), Хельга Коновалова (ХК) (все «Арт-город»), Тикки Шельен (ТШ), администратор группы Стас Валишин (СВ), скрипачка Вита (В) (все «Башня Rowan»), а также скрипачка группы «Welladay» Екатерина Ложкомоева (ЕЛ). А начали мы с фестиваля «БлинКом-2001»…

ЕВ: - Как вам довелось оказаться на «БлинКоме»?

ТШ: - Нам позвонил Антоний. Спросил: «Хотите?», мы сказали: «Хотим!». После этого я позвала к телефону Валишина, Валишин стал говорить с Антонием. Потом пришёл и сказал: «Кошмар, но играть надо».

А: - А почему, кстати? Почему «надо»?

СВ: - Ну, как?.. Выпендриться в очередной раз перед незнакомой публикой. Это единственный способ заставить «Башню» работать. Чтобы мы все испугались и пошли играть.

ЕВ: - И как впечатления?

СВ: - Феерические!

ТШ: - Только жалко, что с Рыбаковым так некрасиво получилось…

СВ: - Организаторы «БлинКома» поймали небезызвестного Василия Владимирского, сказали: «Вася, ты знаешь всех писателей-фантастов! Приведи нам кого-нибудь побольше! Берём всех! Вот Рыбакова ещё приведи!» Владимирский сказал: «Приведу!». «Ага», сказали они и повесили на сайте объявление: «У нас в гостях будут такие-то и, в частности, известные писатели Хольм ван Зайчик и Анатолий Рыбаков».

ТШ: - Анатолий Рыбаков написал «Кортик» и «Бронзовую птицу»!

СВ: - А на самом деле имелся в виду Вячеслав Рыбаков.

А: - Откровений! Мы просим откровений!

ТШ: - Так почитай Апокалипсис!

СВ: - Да, только апокалипсисов бывает три: Апокалипсис now, Апокалипсис how и Апокалипсис wow!

ЕВ: - И всё-таки, какие впечатления от «БлинКома»?

ТШ: - Очень милые люди. Шампанского много… Но такой бардак! Если нас ещё раз позовут на «БлинКом», мы, конечно же, ещё раз пойдём.

А: - А теперь о творческих планах!

ТШ: - Творческие планы… Я хочу в Москву, порепетировать, вернуться домой, порепетировать, потом ещё репетировать… А вообще-то обязательно хочется разбогатеть, взять в аренду Манхэттен и связать тысячу новых курток для папы Карло… Кроме того, в мои планы входит втереться в доверие к некоему челу в институте растениеводства, который заведует отделом… А вот название растения печатать нельзя. И так все догадаются. Ещё очень хочется увидеть в новом году группу на репетиции. Ещё мы записываем у Кирцидели альбом. Возможно, завоюем уважение у питерских музыкантов. А то нас все за раздолбаев считают…

А вообще вопрос о творческих планах, извини, по идиотизму равносилен вопросу о том, почему вы называетесь «Башней Rowan».

А: - О, кстати! А почему?

ТШ: - А вот!

ЕВ: - Так получилось?

СВ: - Ну… Это долгая история…

ТШ: - Наша группа называется «Башня Rowan» в честь небезызвестной башни Rowan, которая стояла где-то в районе Фолклендских островов и была последним оплотом колдунов Ирландии, Исландии… Где находятся Фолклендские острова?

ЕВ: - В Южном полушарии, недалеко от Аргентины.

ТШ: - Их туда, собственно, сослали. Башня эта была знаменита тем, что её никто не мог достроить. Как только её достраивали, казалось бы, до конца, она падала. А «Rowan» она называлась потому, что сквозь фундамент этой башни росло какое-то дерево, которое позднее позиционировали как рябину. Это, видимо, уже позднейшие кельтские наслоения… Ведь сама по себе рябина там вряд ли могла произрастать. Скорее всего, пальма какая-нибудь… После того, как эту башню в последний раз попытались достроить и она грохнулась, её возвели с нуля и отдали местным бомжам.

Собственно, в честь единственного архитектурного памятника Фолклендских островов мы и назвали свою группу. По просьбе Александра Яцуренко, который пристально занимался историей Фолклендских (Мальвинских) островов — то ли диплом писал, то ли реферат, то ли статью в очередную газету… Он рассказал об этой самой башне, и всех это страшно порадовало. Ничего страшного…

А: - Значит, во всём виноват Яцуренко?

ТШ: - Нет, не во всём. Кое-что произошло до его рождения.

ЕВ: - Вопрос администратору группы. Участие в таких мероприятиях как «БлинКом» приносит только моральное удовлетворение?

СВ: - Во-первых, на «БлинКоме» было обещано бесплатное пиво музыкантам. Пива не было. Моральное удовлетворение все, конечно, от этого получили, но…

ТШ: - И нашу кружку пивную тоже разбили — скажи об этом!

СВ: - …это с одной стороны! А с другой стороны, хотя никаких материальных вознаграждений обещано не было, тем не менее, они последовали. За что, конечно, большое спасибо организаторам. Этого никто не ждал. Отсюда мораль: не перевелись ещё на Руси!

ЕВ: - Но, как правило, участие в таких мероприятиях не приносит…

СВ: - …материального вознаграждения, да. Но приносит, например, новую публику. Такие выступления носят рекламный характер. Опять же, мобилизует и дисциплинирует коллектив…

ХК: - Да, Стрельников (музыкант, время от времени выступающий в составе «Карликов любви» – прим. ред.) рассказывал, что за два часа до выступления на «БлинКоме» они даже порепетировали!

ЕВ: - А есть ли у группы специальные коммерческие выступления?

ТШ: - Да, был однажды чисто коммерческий квартирник.

А: - Можно ли подробнее рассказать об индустрии квартирников в Питере?

ЕВ: - О чёрном шоу-бизнесе?

ТШ: - Есть люди, которые обладают излишками жилплощади и крепкими нервами. Они звонят и говорят: «А вот не хотите ли…

В: - …сыграть у нас квартирник?»

СВ: - А мы почему-то, как правило, хотим!

ТШ: - Или же такие люди специально отыскиваются, их телефоны даются новым, никому не известным группам, которые звонят и говорят: «Мы хотим сыграть у вас квартирник!». В назначенный день к этим добрым людям приходят другие добрые люди, сразу напиваются, в перерывах играют музыку, записывают всё это на какой-нибудь раздолбанный диктофон, трижды роняют по дороге. Ещё обязательно в углу стоит какой-нибудь чел, который до этого молчал всю дорогу… Да, вуглускр. Он сошкрябывает какой-нибудь пакетик или шляпу и говорит: «Так, народ, никто отсюда не выходит — давайте денежки в шляпу!» Если ему не дают в шляпу денежек, он говорит: «Ну, ладно, хрен с вами. До следующего раза… До новых встреч!»

Таким вот образом организуются квартирники. Всё это отличается от коммерческого квартирника только тем, что во время коммерческого квартирника музыканты три или четыре раза за весь концерт говорят: «Ребята, это вообще-то коммерческий квартирник!»

В: - Четыре раза за пять минут, Тикки!

ТШ: - Это был очень коммерческий квартирник!

В закрытых клубах мы больше не играем. В последнее время занимаемся тем, что за большие бабки пишем богатеньким Буратинам на сотовые мобилы всякие песенки. Иногда даём приватные интервью, после этого едим чай с тортиком. Иногда ездим в Москву. После этого обычно возвращаемся.

СВ: - Однажды коммерческий концерт «Башни Rowan» был в одном московском клубе. Когда местный звукооператор, пришедший с опозданием, обнаружил, что в его отсутствие кто-то (подчёркиваю: кто-то) сжёг пульт, поэтому он не очень понимает, что дальше делать…

ТШ: - Но он долго объяснял, что это не он!

СВ: - Да, это не он и он не знает, кто. В результате вход они почему-то сделали по сто рублей — это был самый дорогой концерт «Башни Rowan». Но, слава Богу, народ, который был без денег, всё равно удалось провести. А потом, когда «Башня» уходила вся обломанная и зажёванная жующей в зале публикой, периодически отрывавшейся от жевания, под конец пришёл администратор и вручил немаленькую пачку денег, сказав: «Это вам». В общем, «Максим не знал, смеяться или плакать»! После этого «Башня» решила быть аккуратнее с коммерческими концертами.

ЕВ: - С какой-нибудь подобной неформальной прессой сотрудничать приходилось?

ТШ: - Приходилось. Однажды у нас брали интервью для журнала «Неформат». Кажется, оно так туда и не вошло.

ЕВ: - Неформат!

СВ: - Да, и вы потом поймёте, почему!

ТШ: - Ещё у нас брали интервью для газеты «Санкт-Петербург пост», но это не неформальная пресса. За эту публикацию Колодан получил гордый титул «Пиздец клана МакДаунов». (Дмитрий Геннадьевич Колодан — прозаик, драматург, большой друг группы «Карлики любви», автор одного из интервью с группой «Башня Rowan» – прим. ред.).

Ещё мы записывались на радио, получили массу удовольствия. В летнюю жару мы прыгали по крыше по всему «Балтийскому дому». После этого из полученного материала была составлена передача, в которой каждый блеснул интеллектом. Оттуда были вырезаны все нецензурные слова, а смех Кира, бедного нашего ударника, потом вставили раза три или четыре — он им, видимо, приглянулся. Обещали позвать ещё.

А: - Насколько полезно иметь для «Башни» и для любых других групп такого же плана выступление по радио?

ТШ: - Ну как! Мы помрём, а что-нибудь останется.

ЕЛ: - А были отзывы после этой передачи?

ТШ: - В основном такие: «Тикки, сижу на кухне, мою чашки, включаю радио, из радио «Башня» — обалдеваю, разбиваю чашки».

СВ: - Или вот: «Тикки, ты знаешь, там в радио — ты!»

ТШ: - Лезем в радио — нифига, всё уже кончилось. Одни тараканы…

СВ: - Потом нам выдали результаты этого труда в виде компакта.

В: - Да, а потом нас с Киром ещё с днём рождения поздравили — повторили трансляцию.

ЕВ: - Как появилась статья о закрытии клубов, опубликованная в шестом номере «Арт-города»?

ТШ: - Статья появилась в результате долгих медитаций на тему «Что теперь делать?» и наглого напора Эндрюса: «Давайте что-нибудь делать!» Все ходили и плакали: «Где же теперь наша «Африка», где теперь наш «Зоопарк»?» Всё окончилось статьёй. «Зоопарк» открыли, «Африку» Макс тоже собирается возрождать.

ЕВ: - А на самом деле, что делать-то?

ТШ: - Играть, где придётся. Если Макс придёт и скажет: «Ребята, нужно срочно мыть пол и укладывать кафель!», мы встанем и пойдём мыть пол и укладывать кафель. А пока мы ходим с красивой тряпочкой, купленной в сэконд-хэнде, вешаем её на стену и гордо кричим, что это знамя Африки и Африка в сердце. Африка там, где все.

Статью в «Арт-городе» Ракша до сих пор читает и плачет. А ещё недавно к нам пришёл Воропай, увидел журнал «Арт-город»…

ЕВ: - Какой номер?

ТШ: - Девятый!

ЕВ: - Почему девятый?! Может, он вверх ногами его увидел? Статья в шестом была…

ТШ: - А, значит, шестой. И сказал: «А можно я его у вас возьму?» И взял. А в нём горестная статья о том, что всё закрыли…

СВ: - …воду слили, дуб спилили…

ТШ: - …кота на мясо зарубили.

ЕВ: - Почему развалились «Карлики любви»?

ТШ: - А хрен их знает! Будут, не будут там музыканты…

А: - «Карлики любви» живут в голове у Яцуренки.

СВ: - Перевожу: группа «Башня Rowan» проталкивает теорию сильной личности в искусстве. Это толстовская теория.

ТШ: - И как раз далеко не толстовская! Толстой сильную личность гнобил почём зря. А вообще это не теория, это правда жизни, грубая и неприглядная. Сколько раз Яцуренко менял состав на протяжении своей недолгой, но славной жизни? Так же «Рождество» — сколько раз состав менялся?..

ХК: - Тикки, я забыла, как зовут кота?

ТШ: - Урфин Джаз, Мяв-Гау, Урик-дурик…

А: - И он всё это запомнил?

ТШ: - Он?! Он реагирует на «пожрать»!

Сперва нас было двое: Яцуренко, который подал эту идею, и я, только-только освободившаяся от института на некоторое время путём рождения дитяти. Потом нашли ещё энное количество желающих. Был такой совершенно замечательный мальчик Лёня, который сменил Тима из «Рождества» на гитаре, потом Кнут как ударник и Яцуренко — басист. У него была бас-гитара, которую он продал Кирцидели, а у Кирцидели его потом отъяла на некоторое время группа «Помело».

Однажды на совместном концерте с «Ad libitum» мы увидели девочку со скрипочкой и догадались задать ей самый идиотский вопрос: «Девочка, ты скрипачка?». Она сказала: «Да! Как вы догадались?» После этого мы с девочкой встретились и пригласили ребёнка (а она действительно была ребёнком — десятый класс заканчивала) в какое-то грязное заплёванное место, где поили каким-то грязным заплёванным кофе и очаровывали как могли. В результате барышня сказала, что играет хорошо, но никогда не играла на сцене, боится. Потом у этой барышни случились всякие траблы, потому что родители сказали: «Нафиг-нафиг, сперва школа, потом институт!» Машка пришла вся в слезах и губной помаде, мы ей сказали: «Ладно, не горюй, мы будем тебя ждать». А подтекст был такой: «Куда мы, нафиг, денемся?!» После девочка действительно сдала экзамены в школе, мы вместе ещё год поколбасились, всё было очень хорошо. Потом девочку сманили злые панки — «Король и шут». При этом постоянным рефреном у нас было: «Ох, испортят панки девочку! Зря отдали ребёнка!». И ничего, всё нормально! Девочка теперь выросла, совсем неиспорченная. А могла бы быть чистой белой леди и играть какую-нибудь классику.

Вместо этого играет злой панк.

Потом Яцуренко постепенно отказался от роли басиста, Кнут тоже куда-то делся, а нашим перкуссионистом стал Философ. Улиссом он уже в «Башне» стал, а до той поры он был просто Философ.

Фактически у «Башни» было два ломовых момента. Первый ломовой момент произошёл, когда нас вписал к себе Кирцидели. Евгений Кирцидели, «Часовщик-студия» — человек, который эту студию звукозаписи захотел и сам себе сделал. Человек, который ходит смурной, но без которого всё бы пошло совсем иначе. Очень много кто сейчас может сказать ему «большое спасибо».

Он нас просто пустил к себе и сказал: «Репетируйте, записывайтесь! Давайте просто посмотрим...» Он впервые записал нашу репетицию на магнитофон, а потом дал нам её послушать. Милосердно вышел и милосердно закрыл дверь. И милосердно припёр её сзади. До этого мы играли, не слыша, что мы, собственно, выдаём. И это был первый человек, который показал нам: вот рожа, а вот зеркало. Смотрите, ребята, как вы лажаете!

Мы обалдели, потому что такое представить себе было трудно. И далее, работая у Кирца, всю дорогу устыжали себя, за что до сих пор люблю тот состав команды. Услышав себя у Кирцидели, ребята не пожали друг другу руки и не расстались навеки. Хотя могли, потому что это было просто кошмарно!

Опять-таки, спасибо честным фолкерам! Катерина Ложкомоева соврать не даст. Ты же тогда сама говорила: «Башня» — это то-сё, пятое-десятое, но играть они вообще не умеют! И никогда не будут уметь!» В общем, при слове «Башня» честные фолкеры отводили глаза в сторону, как будто при них рассказывали какой-нибудь похабный анекдот.

ЕЛ: - Говорили так: «Башня» — это хиппи. Что с ними сделаешь?»

ТШ: - Ну, в общем, да! А хиппи наоборот — страшно радовались, потому что наконец появились люди, которые говорят ключевые слова: «хайратничек», «Ирландия», «эльфы», ещё что-то такое было...

А: - Дирижабль?

ТШ: - Да, дирижабль! Ещё было ключевое слово «дирижабль»! То есть, с одной стороны, есть под что поплясать, а с другой стороны, можно даже не особо напрягаться.

ЕЛ: - На самом деле, когда потом сравнивали «Башню Rowan» и «Птицу Си», всегда говорили, что у «Башни» — музыка...

ТШ: - Вообще-то, музыка всегда была как раз у «Птицы»!

СВ: - У «Башни» была... М-да...

ТШ: - Продолжаю. Это был первый резкий шаг вперёд — с появлением Жени Кирцидели. Второй резкий шаг вперёд произошёл с появлением некоего Райвина. Это был первый человек, который пришёл в «Башню» и сказал: «Ну, вы уроды!» А после этого взял на себя административные функции. При этом моя добрая матушка, впервые увидев нас вместе, долго пыталась у меня выяснить, что это за дегенеративный подросток. В ту пору этот «дегенеративный подросток» успешно пытался закончить ФинЭк, отлично знал, что в этой жизни нужно, но хотел странного. Его каким-то левым образом занесло на концерт, в котором принимала участие «Башня». Его друзья сказали: «Блин, да это же группа библиотекарей и медсестёр! Что в этом может быть?!» Но Райвину почему-то вдруг показалось это дело прикольным, и он стал нас пасти и пестовать. Объявлял всех уродами, не стеснялся сказать, что по этому поводу думает, и хитрым образом договорился с Зоопарком. Таким образом «Башня» каждый месяц играла в Зоопарке, заключив с ним договор. И было это не так уж давно...

Это нас здорово подкинуло вверх именно потому, что стали работать. Стали относиться серьёзнее, как-то уже стыдно было. Потому что в любой момент мог прийти Райвин и разнести всё живое. К тому времени у «Башни» сложился состав, который потом распался на собственно «Башню» и «Помело».

Это была очень трогательная и героическая история, в результате которой появилась прекрасная во всех отношениях группа «Помело», а Кузька перестала маяться дурью и стала петь свои песни в своём коллективе, в своих аранжировках и в качестве себя, а не чего-нибудь другого. В общем, это разделение всем пошло на пользу. И «Башне» в том числе, потому что с того момента мы кончили заниматься дурью и стали не то, что мобильными... но дебильными. Нам уже никто не мешал вволю быть дебильными.

Примерно к этому моменту на «Башню» обрушилось стихийное бедствие в лице московского нашествия. А конкретно — Стаса Валишина, который взял у Райвина некоторые властные функции. Райвин в ту пору уже вырос, выучился, у него пошла работа, и он уже не мог в прежнем объёме с нами общаться. Ему уже было не до пидорасов. Он по-прежнему периодически нас любил, интересовался, спрашивал, как жизнь и подкармливал пряниками, но в основном всеми административными делами уже начал заниматься Стас Валишин. У него были свои представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, и поэтому он отпидорасил группу, как я не знаю что. В итоге «Башня», которая была раньше, и «Башня», которая получилась теперь, — это две большие разницы.

Последнее, что над «Башней» висит, это тяжкое заклятие о смене ударника. С ударникам просто какая-то беда. Теперешний наш ударник — очень хороший перкуссионист. Но идея в следующем: сейчас мы пережили глубокий творческий кризис, который кончился, как обычно, ничем. Записываем у Кирцидели компакт, в наших творческих планах числится записать его до конца. Помимо этого появляются всяческие побочные идеи. Например, появляется товарищ Антоний, который говорит: «Пошли на БлинКом!» Появляется некий товарищ Тимоха из Москвы, который говорит: «Пошли в Москву! Я даже денег дам, чтобы вы туда уехали!» А мы — ну радоваться! Взяли деньги, купили билеты, теперь поедем в Москву... Недавно нам написали: «Приезжайте к нам в Тюмень!» Первой реакцией было: «Нет уж, лучше вы к нам!» Вторая реакция: «Ура, поехали в Тюмень!»

Кроме Яцуренки, который всё это дело замутил, Райвина с Кирцидели, которые это дело поддержали и поставили в новое русло, и Валишина, который всё это делает сейчас, есть ещё музыканты. Многие музыканты просто становятся членами семьи.

И ещё огромное спасибо товарищам, которые всегда принимали «Башню» такой, какая она есть на самом деле. Нас колбасит — они принимают нас такими. Мы поём про Ирландию — круто! Не поём про Ирландию — тоже круто! Они воспринимают нас и такими. Наверное, если бы нас так незаслуженно не поддерживали, мы бы так до конца развалились и не собрались.

Теперь вот приехали люди из «Арт-города» — берут интервью, как у больших. Мы приготовились, чай заварили...

Что ещё вы хотите узнать о творческих планах нашей группы?

А: - Для кого поёт «Башня Rowan»?

В: - Для себя!

ТШ: - Для себя!

СВ: - На самом деле, группа «Башня Rowan» поёт для подрастающего поколения! «Башня Rowan» надеется развить в наших детях всё самое лучшее и доброе, что есть в них самих. Потому что, глядя на нынешнее поколение, «Башня Rowan» с тоской понимает, что до «Башни Rowan» ему, нынешнему поколению, ой как далеко! Они даже не умеют материться с такой частотой, как это делает в своих последних песнях «Башня Rowan»!

Ещё есть творческий план написать такую песню, которая будет состоять только из нецензурных слов. А в конце мы скажем: «Дети, никогда этих слов не говорите!» Они всё поймут.

ТШ: - Что должно воспитать в нынешнем поколении отвращение...

А: - Как вы можете прокомментировать происходящую смену поколений: кто приходит, кто уходит? Куда уходят?

ТШ: - Слушай, одно поколение уходит, другое приходит — что непонятного?

А: - А каким будет оно, следующее?

СВ: - Рано или поздно — лысым, беззубым, брюзгливым. Понаделают новых журналов...

ТШ: - Понимаешь, проблема-то в том, что мы тоже взрослеем...

ЕВ: - Однажды Ксюша Ермакова из «Джан Ку» сказала замечательную штуку году в 1995-м, в интервью «Рок Фуззу»: «Вот было бы здорово остаться такими, как мы есть сейчас: когда нам лет по 25, когда мы все такие молодые, весёлые и красивые! И не меняться!» Вам хочется такого же?

ТШ: - Знаешь, я вообще жить хочу. Жизнь без изменений — это смерть. Кстати, Витка, тебе вопрос! Хочешь остаться всегда красивой, двадцатипятилетней и никогда не изменяться больше?

В: - Почему двадцатипятилетней? Мне всего девятнадцать!

ТШ: - Ну, хорошо! Хочешь навсегда остаться чистой, красивой, девятнадцатилетней?

В: - Типа, сидя в ванной, что ли?

СВ: - Нет, ты хочешь или не хочешь?!

В: - Ну, допустим, хочу.

ТШ: - Вот она, молодёжь! Понимаешь, мы уже прошли порог двадцати пяти лет. Очень хочется дожить до пенсии. Своей, конечно... Чтобы сидеть, ехать в трамвае бесплатно, громко чавкая есть беззубым ртом какую-нибудь хурму и посылать всех, кто пытается не уступить место.

ЕВ: - Ваше счастье — дожить до пенсии. Нам бы дожить до зарплаты!

ТШ: - Ну так, ребята! Надо видеть дальние горизонты!

ЕВ: - А мы ставим перед собой реальные цели...

СВ: - Они чего-то в философские вопросы пошли... А ещё один философский вопрос можете сформулировать?

ЕВ: - С удовольствием! Откуда такое непреходящее чувство юмора?

ТШ: - Всем молчать!

СВ: - Вы выделите две страницы под белый текст?

ЕВ: - Да, запросто! Имиджевая реклама получится.

ТШ: - Откуда чувство юмора? А как без него жить-то?..

ЕВ: - Ну, как?.. Можно мрачнеть, можно напрягаться...

ТШ: - А теперь прикинь, если на этих грёбаных восемнадцати метрах коммуналки, со всем этим грёбаным бардаком мы ещё начнём напрягаться!

ЕВ: - Нет, но как было бы замечательно: всё время двадцать пять лет!..

ТШ: - Всё время — время пить чай... Нет, ты знаешь, когда всё время двадцать пять лет, это значит, что человек умер.

ЕВ: - То есть, никакая статика вообще не устраивает?

ТШ: - Понимаешь, стабильность устраивает. А статика не устраивает.

СВ: - Скажите, Тикки, почему большинство поклонников «Башни Rowan» считает, что «Башня Rowan» играет фолк-рок? Вроде уши у всех на месте...

ТШ: - Так на афишах пишут!

СВ: - Где-то в начале 90-х годов произошло очень странное нашествие. Причём, в Москву оно произошло из Польши. Каким-то мистическим образом у многих людей появились кассеты, на которых поляки играли ирландскую музыку. Играли они её неплохо. А что было на этих кассетах? На этих кассетах были так называемые кельтские стандарты, т.е. известные джиги, известные композиции Патрика О'Кэролла. На всех этих кассетах был, в общем-то, одинаковый набор вещей, просто переигранный в разных инструментальных составах. И это почему-то стали называть кельтской музыкой.

Тогда же это совпало с прорывом всего фольклорного из-за бугра. По непонятным причинам люди немедленно полюбили всё это дело и стали пытаться играть что-то своё. Получилось так, что сложилась аудитория людей, которые слушали всё это и по привычке продолжали считать, что все, кто играет что-то подобное, наверное, играет фолк-рок. Люди, которые действительно интересуются фолком и какой-то аутентикой, занимаются этим серьёзно — они в основном сами все музыканты, как Катерина Ложкомоева, — они немножко другими вещами занимаются и немножко другую музыку слушают. А всякий фолк-рок типа... Ну, не будем называть имён... Он и к фолку-то не имеет никакого отношения! А «Башня Rowan» просто начинала с подобных песен. И, опять же, как Тикки говорила, сыграли своё ключевые слова: «Ирландия», «эльфы», «горы», «холмы»... А сознание у людей статично. Все думают, что сейчас «Башня Rowan» откроет рот и споёт про святого Патрика.

А: - Помогает ли группе Интернет или мешает? Нужно ли группе иметь свой сайт?

ТШ: - Группа имеет свой сайт и обновляет его. Интернет нам не может мешать, потому что в коммунальной квартире у нас его нет.

СВ: - Он сюда не помещается! На самом деле, сайт нужен, потому что это реальное средство оповещения людей о предстоящих концертах. Помимо, конечно, сарафанного радио...

ТШ: - А ещё Интернет — это единственный шанс для Башни познакомить людей с собственным творчеством. Нам пишут из Индии: «Привет, ребята! Как классно!»

Опять-таки, недавно написал нам через Интернет человек, который спросил, куда Витка его кепочку дела. Как бы иначе он нашёл свою кепочку?

СВ: - Сближает Интернет, что тут скажешь...

ЕЛ: - Однажды, когда группа поехала в Швецию без меня, мне пришло письмо: «Катя, вышли тексты песен! Забыли взять!»

СВ: - А как бы мы жили без принтера?! Когда надо готовиться к концерту и ничего не напечатать: ни программу, ни текст песен...