Москва. Август. Высокое мрачное здание. У входа внушительной длины очередь. Разговоры.

- Ведь предупреждала тебя: «Коля, осторожно!» А теперь что? Сколько тут торчать придётся?

- А мне говорили: «Придёте к нам через девять месяцев, а уйдёте с прибытком!»

- Милая, это ж Вам не роддом!

- Чудилу грешного, Лёню Голубкова этого, удавил бы!

- А чем артист провинился?! Артист тоже жрать хочет! И семью кормить!

- Думать должен, под чью дудку плясать!

- А ты много думал, когда сюда деньги носил?

Проходившая мимо бабулька при виде величественной очереди остановилась, видимо, раздумывая, за чем стоят и не нужно ли на всякий случай занять место, но чуть позже, прочитав табличку на двери, которую таранил многоголовый людской клин, заохала и бросила на прощанье:

- Халявщики собрались!

- Сама халявщица! - зарычал ей вслед красномордый мужик, едва помещавшийся в двубортный костюм. - Здесь люди за свои кровные воюют!

- Этот ещё ничего, своим ходом припёрся, - мрачно заметил стоящий за красномордым седой пенсионер с офицерской выправкой. - А вот тоже, видимо, за кровными!..

Он указал на притормозивший рядом с очередью «Мерседес». Плавно опустилось тонированное стекло в передней дверце, из полумрака салона явилось миру лицо правильной квадратной формы, стрельнуло по очереди цепким бульдожьим взглядом, оценило обстановку и исчезло обратно. Стекло поднялось, обладатель геометрически безупречной наружности с досады воткнул сразу вторую передачу, машина взвыла и, ненавязчиво обдав людей облачком сизого выхлопа, сорвалась с места.

- Сиротинушка! - жалостливо вздохнул пенсионер. Кто-то фыркнул, несколько хмурых мужиков вяло усмехнулись.

- Что они там, умерли?! Алё, ребята! Постучите, пусть проснутся!

Очередь навалилась на дверь, с десяток кулаков одновременно дубасили по стальной плите, задние ряды подбадривали авангард лёгким матерком.

- Всё твои мечты! «Машину купим, квартиру! В Анталию поедем отдыхать!» Жили бы тихо, не высовывались... Накопили бы хоть на телевизор... А теперь? Взял все деньги и в эти бумажки грохнул, поверил хапугам! Сам уже заработать не можешь? Мужик ты или нет?! - барышня ударилась в слёзы.

Её спутник побагровел и в конце концов сорвался:

- Мне они, что ли, нужны?! Да гори оно!.. - резким жестом он отбросил акции на асфальт, после чего, словно удовлетворившись такой развязкой, они взяли друг друга за руки и неспешно удалились.

Подул ветер, цветные бумажки закружились и разлетелись прочь. У кого-то в очереди сорвалась с головы панама, слегка потрепало пышные гривы нескольких экзальтированных дамочек. Не шелохнулся только рекламный щит, третий месяц висевший напротив здания АО. На совесть ввинченный в стену, он гордо нёс на челе своём простую и неожиданно гадливую надпись: «Русский дом селенга желает вам счастья!»