Накануне 67-й годовщины Победы «Малая Охта» никак не могла обойти вниманием супружескую пару Евгении Михайловны и Григория Ильича Гельфенштейн. Третьего января нынешнего года Григорий Ильич стал юбиляром, ему исполнилось 90 лет, а уже 19 января супруги отпраздновали 65-ю годовщину создания своей крепкой семьи. Григорий Ильич — участник Великой Отечественной войны, Евгения Михайловна провела в блокадном Ленинграде самую страшную зиму 1941–1942 годов и, будучи студенткой медицинского института, ухаживала за ранеными.

В 1938–1940 гг. в Ленинградском физико-техническом институте, руководимом академиком А.Ф. Иоффе, были созданы первые отечественные станции дальнего радиообнаружения самолётов. К сентябрю 1940 года опытный образец такой станции, условно названный «Радиоуловителем самолётов» («РУС-2»), после государственных испытаний под Москвой был принят на вооружение. Этот первый опытный образец и был передан в 28-й Радиополк ВНОС (г. Баку) для обучения на нём будущих боевых расчётов для первых серийных радиолокаторов.

В сентябре 1940 года Григорий Гельфенштейн после окончания средней школы был призван на действительную военную службу в Красную Армию и попал служить в 28-й радиополк ВНОС. Был определен в «спецвзвод» учебной роты полковой школы, где обучался искусству обнаружения воздушных целей на самом первом опытном образце радиоуловителя самолетов. В марте 1941 года был аттестован как старший оператор станции радиообнаружения.

В начале апреля 1941 года вся учебная рота полковой школы для дальнейшего прохождения службы была переправлена в Ленинградский военный округ. 13 апреля 1941 года в Советском Союзе были созданы войска ПВО, а в Ленинградском военном округе на базе учебной роты 28-го Радиополка ВНОС был сформирован 72-й Отдельный радиобатальон ВНОС, на вооружение которого должны были поступить станции «РУС-2». Они изготавливались тут же, в Ленинграде, на заводе «Коминтерн». Два первых серийных образца батальон получил прямо с завода через неделю после начала войны. Один из них направили на Карельский перешеек, поскольку активных действий противника в этот момент ждали, прежде всего, со стороны Финляндии. Вторую РЛС передали в оперативное подчинение силам ПВО Краснознаменного Балтийского флота, так как на флоте в то время никаких радиолокационных средств не было. Григорий Ильич был включён в состав боевого расчёта этой РЛС как один из наиболее опытных старших операторов. Первым местом дислокации стала деревня Логи неподалёку от Нарвы. Радиус уверенного обнаружения целей станцией типа «РУС-2» составлял всего 120–150 км.

В конце июля 1941 года РЛС типа «РУС-2», как весьма сложные по конструкции и капризные в эксплуатации, сняли с вооружения. Взамен, прямо на боевую позицию, привезли и установили новейшую станцию типа «РЕДУТ». Это была уже во всех отношениях отличная РЛС. Радиус уверенного обнаружения целей на ней достигал 200–210 км. Было в ней много и других прекрасных для того времени технических новшеств.

В начале сентября 1941 года РЛС «РЕДУТ-3» после отступления из-под Нарвы была дислоцирована на «Ораниенбаумском пятачке», на высотке в деревне Большая Ижора. Прямой провод надёжной телефонной связи соединял аппаратную непосредственно с КП ПВО КБФ. Как и ранее, все донесения о движении самолётов противника по радио передавались в Ленинград на командный пункт войск ПВО Ленинградского фронта.

В воскресенье 21 сентября 1941 года около 9:50 утра на удалении порядка 200–210 км Григорий Гельфенштейн заметил несколько больших групп самолётов, почти одновременно появившихся из районов севернее Новгорода, севернее железнодорожной станции Дно и около Луги, где у немцев были крупные аэродромы. Они летели и вдоль линии железной дороги в направлении на Гатчину.

Григорий Ильич точно определил общее количество самолётов противника (230–250), разгадал замысел столь масштабного налёта и своевременно сообщил об угрозе с воздуха. В течение трёх дней подряд войска ПВО Балтийского флота встречали налёты в полной готовности, что не позволило врагу уничтожить оставшиеся корабли и лишить Кронштадт и Ораниенбаумский плацдарм огневой поддержки корабельной артиллерии.

* * *

До войны семья Евгении Михайловны жила на набережной Фонтанки в доме 121/8, на углу с переулком Бойцова. С семи лет она мечтала стать врачом, её мечта осуществилась.

В квартале, ограниченном переулком Бойцова, Садовой улицей, Вознесенским проспектом и набережной Фонтанки, до войны находился большой Александровский рынок. Во время войны там стояли зенитки. В Измайловском саду напротив их дома, но на другом берегу Фонтанки тоже стояли зенитки. Были они и в Юсуповском саду за домом. Неудивительно, что эти кварталы фашисты обстреливали и бомбили особенно усердно. По счастью, дом Евгении Михайловны пострадал относительно слабо — за всю войну в нём лишь появилась трещина от взрыва мощной бомбы по соседству.

С первыми бомбёжками и авианалётами пришлось быстро освоить военную науку: по гулу моторов отличать «Мессершмитт» от «Фоккевульфа», а по свисту падающей бомбы примерно представлять расстояние до места её падения.

Однажды папа Евгении Михайловны обменял на рынке на пачку «Беломора» триста грамм пшена. Вся семья с радостью приготовилась есть вкусную кашу, но никто не смог взять в рот ни крупинки из-за страшной горечи. Оказалось, это было не пшено, а горчичное семя.

Есть было нечего, но спасала близость реки — в отличие от многих ленинградцев семье Евгении Михайловны не приходилось тратить последние силы на то, чтобы отправляться в далёкий путь на Неву за ведром воды — Фонтанка была под окнами.

Двадцать седьмого февраля 1942 года её семья была вывезена по Дороге Жизни. Эвакуацию организовал НИИ, где работал отец. На станции Жихарево на «Большой земле» эвакуированных ленинградцев накормили горячим супом из мясных консервов. Только благодаря твёрдому характеру мамы, которая не позволила после длительного голода есть без меры, вся семья осталась жива, а некоторые попутчики не выдержали испытания едой. В дорогу всем дали сухие основы для супа и каши в пакетиках.

Пожив в Москве и получив распределение в Красноярск, семья переехала в этот сибирский город, где силами эвакуированных ленинградских инженеров было налажено производство. Этот завод существует и поныне, носит название «Радиосвязь» и до сих пор присылает Евгении Михайловне благодарственные письма.

Однажды на красноярской улице Евгения Михайловна встретила своих подруг-однокурсниц из ленинградского медицинского института. Институт был эвакуирован в Пятигорск, который к лету 1942 года заняли фашисты. Все студенты-евреи были повешены, а девушки смогли выбраться из оккупированного города и на нескольких поездах уехали в Красноярск.

В Красноярске Евгения Михайловна заново пошла учиться и к концу войны окончила два курса. Очень хотелось вернуться в родной город, но попасть туда можно было только по специальному вызову или завербовавшись в качестве рабочего. Пять подруг-студенток выбрали себе рабочие специальности, Евгения Михайловна вызвалась быть каменщицей.

Девушки благополучно вернулись в Ленинград и продолжили учиться.

* * *

В 1946 году Евгения Михайловна почти случайно познакомилась с Григорием Ильичом, который к тому времени демобилизовался, в 1947 году они поженились.

Молодая семья получила половину финского домика в Левашово — такое жильё предоставил институт, где работал Григорий Ильич. Но наши плотники собрали этот домик «наизнанку» — внутренней стенкой наружу. В результате в домике было очень холодно, хотя топили регулярно. Вскоре родилась дочь, а потом появилась на свет тройня — трое мальчиков, сейчас им по 55 лет.

«Когда я ещё лежала с ними новорожденными в больнице, — вспоминает Евгения Михайловна, — ко мне пришёл местный юрист и сказал: «Не выписывайтесь до тех пор, пока не получите жильё! Вы ленинградские, вам должны дать жилплощадь!» Нам дали эту самую двухкомнатную квартиру, в которую заселились мы с мужем, четверо детей и мои родители». Её мама умерла, когда мальчикам было четыре месяца. А в семь месяцев Евгения Михайловна вышла на работу, поручив детей родной тёте.

Григорий Ильич от демобилизации до выхода на пенсию в 1982 году работал только в двух местах: ВНИИРА (институт радиоаппаратуры) и в конструкторском бюро теперь уже бывшего завода «Россия» на Свердловской набережной. Разрабатывал радиолокаторы, участвовал во внедрении систем управления воздушным движением, , сделал 18 изобретений, без отрыва от работы окончил Высшие государственные курсы руководящих патентных работников.

«Я счастливый доктор, — признаётся Евгения Михайловна. — Мечтала быть врачом и стала им, всегда очень хотела работать, свою работу любила, а когда работать больше не захотелось, то ушла на пенсию и даже все книги по специальности продала одной докторше».

Больше 25 лет она проработала онкологом в Невском районе, помогала поставить правильные диагнозы пациентам госпиталя ветеранов войны, неоднократно выявляла рецидивы рака на ранних стадиях. Но наступил 1992 год. Ни войны, ни блокады, а люди голодают, лекарств нет, нет эффективной терапии, пациенты умирают на глазах. Будучи не в силах помочь страдающим людям, Евгения Михайловна принимает решение уйти на пенсию.

Трудовой стаж Евгении Михайловны — 46 лет, Григория Ильича — 56 лет. Если сложить общий стаж супругов, получится больше столетия. Впечатляет.

* * *

Всё это время Григорий Ильич с нескрываемым интересом смотрел на цифровой диктофон, записывавший наш разговор, а потом рассказал о своём увлечении: «Последние двадцать с небольшим лет я работаю на компьютере, но до сих пор не могу утверждать, что изучил его в совершенстве. Недавно решил заменить жёсткий диск на более вместительный — 160 гигабайт на 500. Купил, стал устанавливать, а на старом жёстком диске при этом стёрлась вся информация, пропало много архивных материалов».

И пока мы с Евгенией Михайловной пили на кухне чай, подводя итоги часовой беседы, Григорий Ильич в соседней комнате что-то сосредоточенно набирал на клавиатуре, погрузившись в мир цифровых коммуникаций и уверенно прокладывая путь через десятый десяток лет.